Кроммил Хадагард

201г Э.С.

Ветер морской - проклятье и благословение. Пахнет солью, тухлой рыбой и надеждой. Мы вернулись, дворфы с Авалора - обросшие, усталые, но живые. Корабли гнили прямо под ногами, канаты звенели от натуги, волны гнали нас, как стадо упертых баранов обратно к хлеву. Кто-то пел, кто-то плевался через борт, а я все смотрел на горизонт и думал: не слишком ли дорого мы заплатили за то, чтобы просто вернуться домой?

Ночами слышу их голоса - тех, что остались там, под скалами Авалора. Они шепчут, будто молот по наковальне: "Не смей забыть". И я не забываю. Но попробуй, объясни это военному Совету.

Первое заседание - помню, как сейчас. Зал пахнет воском и пылью, на стенах знаки союзов, старые гербы. Я вышел вперед, сказал: "Ковенанту не нужна война с Доминионом. Мы не должны тратить силы на их земли, пока наш Даг'Анкор - не под дворфами. Верните нам право на дом, а все остальное - прах".

Они переглядывались, улыбались в бороды и в усы, эльфы скрипели зубами. Один из них - не помню имени, какой-то из дома Солнца, кажется - сказал: "Ты слишком прямолинеен, Хадагард. Мир сложнее".

Сложнее? Мир не сложнее. Камень тверд или мягок, руда есть или нет. Даг'Анкор наш или их.

Я кричал. Наверное, слишком громко, голос сорвал. Молотком стучал по столу, будто бы это кузня, а не Совет. Они злились. Кто-то фыркнул, мол, "опять про Даг'Анкор". Да, опять! Буду твердить, пока горло не высохнет.

После заседания ко мне подошел один человек из Лейнфира. Шепнул: "Ты им надоел. Береги язык". Я только рассмеялся. Язык мой крепче их мечей. Но в глубине - грызло сомнение: а вдруг они действительно меня спишут, как ржавый инструмент?

Сегодня с утра говорил с братством дворфов. У них глаза усталые, но они кивали. Сказали: "Кроммил, если поведешь - пойдем". И я поверил, что еще не все потеряно.

Иногда думаю: может, зря я так уперся? Может, проще было бы молчать, пить эль и ждать, пока сами решат. Но молчать - не в моей крови. Камень, если молчит, все равно со временем трескается.

Сегодняшний день снова подтвердил - Совет умеет улыбаться и одновременно точить ножи за спиной. Решили: "Хадагард поведет авангард у Нилмелайта". Для них это звучит как честь. Для меня - как приговор. Ну да, конечно, что может быть проще: отправить Говорящего с предками в первые ряды, чтоб заткнулся навсегда.

Я слышал их ропот еще до заседания. Предки шептали - тихо, но ясно. "Камень не роняют в пропасть понапрасну", сказали они. А я, глупец, все еще надеялся, что нынешние правители не будут настолько слепы.

После заседания вышел во двор. Камни под ногами будто тяжелее стали. Я шел и чувствовал, как предки смотрят - не осуждают, нет, но ждут. Ждут, когда я перестану говорить и начну делать.

У костра вечером собрал своих. Смотрели на меня по-разному: кто устал, кто злился, кто просто молчал. Я сказал:
- "Совет ведет нас на Нилмелайт, в мясорубку. Но слышал я голос предков, и он сказал - идти надо не туда. Наша дорога лежит к Даг'Анкору".

Тишина навалилась, как пласт породы. Только треск дров. Потом старый Крамнир поднял голову и хрипло сказал:
- "Если предки велят - мы пойдем".

И я почувствовал - это не просто мои слова. Это их слова, через меня. Я всего лишь кузнец для их воли.

Завтра выходим. Совет думает, что мы идем на смерть. Но я поведу их иначе. Пусть хоть весь Доминион встанет на пути - Даг'Анкор зовет, и голос его древнее любых советов и договоров.

Шум. Такой грохот, что голова - будто в наковальне. Лошади кричат, металл скрипит, команды сыплются, как искры из печи. И в этом - удивительная тишина. Тихо. Внутри меня. Предки заговорили.

Не так, как в старых балах - не голосом из-под камня, а как тихо, в груди: звонко, коротко, без украшательств. "К домам", - сказали они. "К корню. К корням" - и повторили, будто бы страховали, чтобы я не перепутал. Не приказ. Настоятельное шепотное требование. Они направляли.

Я посмотрел на офицеров. Они держали строи, гордые, как стальные кузни. Они не слышат. И что им слышать? Их предки - бумага и клинок. Мои - камень. Мои - слушают реки в горных жилах, слышат скрежет древних корней.

- "Кроммил!" - кричит один из них. - "К бою!"
Я ответил не словом, а действием. Это было быстро - слишком быстро, наверное. Я поднял меч как знамя, повернулся к своим и крикнул:
- "За Даг'Анкор! К Караасу их ряды!"

Кто-то рассмеялся - коротко, нервно. Кто-то помотал головой. Один, молодой, чуть вздрогнул и сказал: "Ты уверен?"
Да. Я был уверен так, как уверен кузнец, который раз - и клинок держит. Как-то внутри - ровно, твердо. Предки давали опору. Не утешение. Опору.

Мы ломаем строй. Шаг влево, шаг вправо - и уже не строй, а поток; не колонна, а река, что рвется к горам. Дворфы рядом - мои братья - смотрят, некоторые плачут тихо, кто-то шепчет молитву Эйрику, кто-то ругает меня так, будто я назвал их имена вслух. Но идут. Идут, потому что слышат то же самое, что и я, или потому что доверяют.

Запомнил момент: когда мы рванули сквозь поле, вражеские знамена казались такими далекими, как чужая жизнь. Я думал о доме - о запахе влажной породы, о том, как скрипит старая дверь в шахте, когда возвращаешься с руды. И - странно - о детских шрамах в ладонях. Мелочи делают нас живыми. Мелочи - и предки.

Я знал, что нарушаю порядок. Я знал, что рискую всем - чья-то честь, чья-то шкура, чья-то жизнь. Но голос говорил: "Лучше смерть в пути к дому, чем честь в чужих песках".

Мы шли сквозь дым и свист пуль, обходили воронки (и - да - я видел первые тени мортир, но не думал о них так отчетливо), прорывались между отрядами. Это было не бегство в привычном смысле. Это - пробив всерьез: с медной решимостью, с тем самым упрямством, про которое шептал брат Крамнир у костра.

И вот - момент, который теперь часто возвращается во сне: я поднял руку, и сотня тел послушалась. Простая команда. Или - не команда вовсе, а обещание. "За Даг'Анкор", - сказал я снова. Коротко. Ясно. И кто-то, не знаю кто, ответил мне так, будто кричали все давно умершие кузнецы и шахтеры: "За дом!"

Потом - больше рвения, меньше расчета. Потом - как всегда, у нас - смех сквозь зубы. И еще - пара неровных фраз, потому что руки дрожали, и слова не лезли.

Записал это здесь, пока ещё руки держат перо. Пусть будет так - если вычитает кто-то позже: понимайте, я не был безумцем. Я был голосом. Я был молотом для их воли. И если завтра мир решит меня поразить - значит, так тому и быть. Но день этот помню. И предки слышали меня.

Мортиры. Слово еще недавно звучало как шутка - новая игрушка Груннсафаров, мол, громкая бочка на колесах. А оказалось - это гром, который срывает небо и землю разом.

Мы пробивались, будто река через плотину. Каждый шаг давался кровью. Я держал меч, но больше махал им как знамением, чем оружием. Предки гнали вперед, и братья шли. А потом пришел первый залп.

Огненные ядра разорвали строй, как если бы молот ударил в глину. Крамнир исчез - только щит его опрокинулся рядом, а самого нет, будто в землю всосало. Я слышал, как кто-то из молодых кричал: "Кроммил, это конец!" - а я не мог ответить. Грудь сжала тишина, а потом голос. Предки.

"Испытай верность", - сказали они. "Не отступай".

Я поднял меч и крикнул:
- "Дальше! Мы почти у подножья! Даг'Анкор зовет!"

И они шли. Они всегда шли, даже когда земля превращалась в горящие осколки.

Второй залп накрыл нас как буря. Меч вырвало у меня из рук, рука онемела. В ушах звенит до сих пор, будто кузница внутри черепа. Я видел лица - обожженные, искаженные. Но даже те, кто падал, кричали: "К дому!"

Я сел в воронке и, признаться, впервые за долгое время подумал: а вдруг все зря? А вдруг предки толкают нас на гибель, а не на спасение? Но потом почувствовал, как холодный ветер тронул бороду. Не обычный ветер. Запах камня. Запах Даг'Анкора.

Значит, мы близко. Значит, путь верен.

Перо ломается. Чернила разлиты. Рука моя дрожит, словно молот без рукояти. Но я должен оставить след. Хоть царапину на бумаге, если уж камень пока недосягаем.

Мы почти дошли. Видели пики - черные, задымленные, но родные. Ветер принес запах породы, сырости, тех глубин, где жил мой дед, и где прах его покоится. Я сказал братьям: "Вот он, дом. Еще шаг - и мы…"

Грохот. Черное солнце из огня упало прямо в нас. Земля ушла из-под ног, будто предки решили открыть пасть горы. Щиты - прах. Люди - прах. Камень в огне. И я вместе с ними.

Сейчас кругом тихо. Только треск обугленного дерева и тяжелое дыхание тех немногих, кто еще живет. Я слышу - да, слышу ясно - как предки стоят за моей спиной. Их много. Тысячи. Гул их голосов не страшит, наоборот, держит. "Не зря", - говорят они. "Ты показал путь".

Путь… но куда? Живые ли дойдут? Я не знаю. Я не увижу Даг'Анкора.

Если кто-то найдет эти строки - знайте: я не бежал. Я вел. Мы шли к дому. И даже если мы легли в пепле, то легли лицом к горам. А это - победа, хоть и без песен.

Камень ждет нас. Камень - помнит.

…перо выскользнуло из пальцев, последние буквы неровные, тянутся вниз, будто автор больше не поднялся…